И видит там смерть и свет.
Высушенная до строгости музыка. И голос, который время и дым обкатали до совершенства.
Прощальные песни-молитвы на пороге конца осени.
Бейся в груди, мое сердце, царапай мой лицо, колючий ноябрь.
Я снова живу в тени его света. Это честь, господин Коэн.